Наконец-то в наш край пришла настоящая весна.

Осели и съёжились пропитанные влагой сугробы. В придорожных канавах и лесных оврагах забурлили ручьи, потемнел на озёрах лёд.

Начались весенние хлопоты у птиц. На старой липе копошатся вороны и галки. Они обследуют каждую веточку, отыскивая сухой прутик. Усердно работая клювом, птица, наконец, отламывает понравившийся прутик и спешит при­строить его в своё гнездо. Ворона справляет новоселье на вершине старого тополя, а галки несут строительные материалы под крышу пяти­этажки - подальше от посторонних глаз.

Такими же хлопотами за­няты и другие крылатые горожане - воробьи и голуби.

В каждый весенний день в при­роде происходит что-нибудь неповторимое и удивительное. Вот почему я тороплюсь за го­род, где под лучами солнца горят на полях снега, а лес просы­пается от зимнего оцепенения.

Идёт великое переселение птиц. Высоко в небе тянутся ка­раваны гусей и лебединые стаи. На крыльях перелётных птиц вес­на спешит всё дальше на север.

  

На лесной опушке стайкой выстроились молодые берёзки. Белоснежная береста на их ство­лах за долгую зиму потрескалась и белыми ленточками трепещет при каждом порыве ветерка. Кажется, что берёзки ради сол­нечного весеннего дня выряди­лись в кружевные сарафаны и вот-вот начнут кружиться в хоро­воде. Я запрокидываю голову и смотрю сквозь их вершины на солнце, и тут на лицо мне падает тяжёлая прозрачная капля. Что это-дождь при ясном небе? Оказалось, зимой ветер обломил на берёзе веточку, а сейчас деревце проснулось. По его стволу заструились к вершине живительные силы согретой земли. И теперь из ранки падают вниз капли сладкого берёзового сока...

В сосновом бору нашёл огромный муравейник. Вершина его оказалась развороченной. Тысячи рыжих муравьев копошились, ремонтируя своё городище. И каждому нахо­дилось дело. Я прошёлся под соснами возле муравейника и на снегу нашёл следы медведицы и ее босоногого отпрыска.

Это мамаша своей когтистой лапой сбила на муравейнике крышу и полакомилась муравьями. Я вернулся к рыжей копне и веточкой, будто граблями, нагрёб муравьям крышу. А уж ходы-выходы они и сами проделают. Только бы косолапые не нагрянули снова.

Возвращался из лесу через картофельные поля. Прозрачная дымка дрожит над согретой землёй. Земля парит под лучами солнца, и лишь по краям полей кое-где, словно заплатки, лежат серые клочки - остатки снежных сугробов.

Над полями кувыркаются чибисы. Этих полевых птиц не спутаешь ни с какими другими. Летит чибис и неторопливо помахивает своими тёмными широкими крыльями. Потом вдруг завалится набок, перевернётся в воздухе и летит дальше как ни в чём не бывало. А зачем, спрашивается, переворачивается? Да просто так, от полноты чувств.

Из-под серой кочки вспархивает небольшая пичуга. Она никуда не улетает. Просто трепещет крылышками и будто по невидимой лесенке поднимается всё выше и выше.

Подобно трепетанью крыльев струится на землю пере­ливчатая песенка. Ну конечно же, это жаворонок!

Пичуга поднимается всё выше и выше. Мне кажется, что кто-то там наматывает на катушку невидимую нитку, к кон­цу которой привязан жаворонок. А поёт он свою серебря­ную песенку от великой радости, оттого, что есть бездонная синева весеннего неба, пронизанного золотыми лучами солнца.

Я вглядываюсь в вышину, но птичка уже поднялась так высоко, что стала невидимкой. И только нескончаемая песенка говорила о том, что она в небе. Песенка на ниточке.

    
  
 

назад