Марков, Н. Подвиг и трагедия / Н. Марков, Н. Тихонов // Северный курьер. – 1992. – 4 апреля.

Полвека назад, 29 июня 1942 года, Первая партизанская бригада Карельского фронта в составе шести отрядов под командованием паданского карела, майора И. Григорьева выгрузилась на разъезде Суглицы и взяла курс на запад к линии финского боевого охранения между Сегозером и Елмозером. Уходили надолго, на целых два месяца. За плечами у каждого из 648 партизан свыше двух пудов груза – оружие, патроны, двадцатидневный запас продуктов, взрывчатка походное снаряжение…

Боевое задание штаба партизанского движения – конкретное и едва ли полностью осуществимое в тех условиях – было известно лишь командиру бригады, комиссару Н. Аристову, начальнику штаба Д. Колеснику. Предстояло скрытно пересечь линию фронта, глухими лесами преодолеть стопятидесятикилометровый путь до Поросозера, внезапным ударом разгромить штаб 2-го финского корпуса, потом, разделившись на отряды, в течение двух недель действовать на вражеских коммуникациях, вновь соединиться и разгромить штаб 7-го финского корпуса в Кондопоге, затем продолжить диверсии на дорогах.

Бойцы знали, что «идут не к теще на блины и не всем придется вернуться». Именно эту фразу употребил на проводах в Сегеже начальник Карельского штаба партизанского движения С. Вершинин. Помолчав, он добавил, что каждый, кто чувствует себя неготовым или неспособным к такому походу, должен заявить об этом, и он будет переведен в другое подразделение. Из 650 партизан лишь двое сделали подобное заявление…

Так начался незабываемый рейд, который в исторических исследованиях, многочисленных статьях и мемуарах как у нас, так и в Финляндии, называют «легендарным», «героическим по силе мужества людей» и «беспощадным по количеству потерь». В истории Великой Отечественной войны немного найдется примеров, когда армейская или партизанская операция, проведенная силами, равными батальону, вызвала бы столько разнообразных публикаций, такой неугасающий до сих пор интерес у обеих воевавших сторон, что ей посвящены два художественно-документальных романа: финского писателя Пентти Тикканена «Разгром партизанской бригады» (1973 год) и карельского прозаика Дмитрия Гусарова «За чертой милосердия» (1976 год), который дважды издан в Финляндии.

Сложности начались с первых дней. В намеченной ранее полосе партизанам не удалось перейти финскую линию охранения. Разведгруппы натыкались на дозоры и минные поля, четверо партизан получили тяжелые ранения, их пришлось на носилках эвакуировать в свой тыл, и численность бригады уменьшилась на пятьдесят бойцов. Лишь в ночь на двенадцатое июля, совершив почти стокилометровый обход, бригада миновала линию фронта между Елмозером и Ондозером. Последующие пять дней ускоренного марша по вражескому тылу были, пожалуй, самыми спокойными. Партизаны еще не знали, что 15 июля финский патруль обнаружил тропу, определил направление их маршрута, и два взвода с рациями уже идут по следу, а две пограничные роты двигаются на перехват – одна к д. Юкогуба, другая – к деревне Сельга.

18 июля в безлюдном лесном поселке Тумба, где партизаны в течение нескольких часов безуспешно ждали самолеты с продуктами, произошел первый скоротечный бой. Дав решительный отпор противнику, бригада вынуждена была стремительно уходить с междуозерья, чтобы не оказаться в ловушке.

Численность партизан перестала быть секретом для финнов, хотя определили они ее с явным завышением. Это сразу же встревожило финскую ставку. Маршал Маннергейм немедленно отдал приказ командующему Массельгской группой войск, генерал-майору Лаатикайнену: «Ни один советский партизан не должен вернуться на свою сторону!». Финские печатные источники подтверждают, что к началу августа против партизанской бригады было задействовано свыше пяти тысяч солдат и офицеров.

ПОСЛЕ боя в Тумбе партизанская бригада продолжала двигаться к цели, сопровождаемая с тыла и флангов финскими группами преследования. Почти ежедневно возникали мелкие стычки, появились раненые, которых требовалось нести на носилках. Все это задерживало продвижение, а снабжение продовольствием по воздуху не налаживалось.

29 июля, когда до Поросозера осталось сорок километров, из Беломорска пришел приказ: выходить в свой тыл, по пути уничтожая гарнизоны противника.

30 июля комбриг Григорьев радировал в центр: «Возвратились на высоту 261,9. Ждем здесь продукты питания. Положение тяжелое, имею еще два случая голодной смерти. Спешите. Мы все погибнем, но не уйдем отсюда, пока не получим продуктов».

К вечеру противник большими силами окружил высоту, подтянул легкие минометы, и начался долгий двенадцатичасовой бой – самый крупный, упорный и кровавый для обеих сторон, в котором 60 партизан было убито и 35 получили тяжелые ранения. К утру, когда от захваченного пленного стало известно, что к высоте подтягиваются новые финские силы, решено было прорываться. При прорыве погиб командир бригады, общий любимец партизан Иван Антонович Григорьев.

Весь дальнейший трехнедельный путь бригады в свой тыл – это беспрерывная череда арьергардных боев и прорывов через заслоны, устраиваемые на каждой из четырех дорог, на переправах через реки, на проходах между озерами.

Силы бригады таяли. Люди гибли не только в боях, но и от голода. Редкие выбросы продуктов с воздуха иногда приходилось с потерями отбивать у противника, который, казалось, был повсюду. Именно с этим связана одна из самых больших трагедий в истории бригадного рейда – потеря отряда «Мстители», которым командовал А. Попов. 7 августа с высоты 195,1 отряд был направлен за продуктами, выброшенными в пяти верстах от маршрута бригады. Он ушел и не вернулся – ни к назначенному сроку, ни через сутки, ни через месяц. Лишь через тридцать лет, когда в глухом лесу были обнаружены останки 70-ти партизан, стало ясно, что отряд не «пропал без вести», как значилось до этого в официальных документах, а погиб в бою, сражаясь в окружении.

С 9 августа, после переправы через реку Сидра, снабжение стало понемногу налаживаться, хотя смерти от истощения продолжались практически до конца похода.

На подходе к реке Волома бригада получила четырехдневную норму питания, этого по расчетам центра должно было хватить для выхода на свою сторону. До нейтральной полосы оставалось около пятидесяти километров, а для прорыва через линию финского охранения предполагалось в помощь партизанам выслать батальон пограничников из пос. Услаг.

ВОЗМОЖНО, так все и произошло бы, если бы противник также не строил своих планов. По его расчетам, дорога Паданы – Кузнаволок должна была стать последним рубежом бригады, численность которой составляла уже около половины первоначальной. На подходах к дороге была заранее подготовлена линия обороны, роты усилены дополнительными пулеметными взводами, подтянуты резервы.

Успешный ночной прорыв этого рубежа стал полной неожиданностью для финского командования. Недешево обошелся он и партизанам – в лесу и на болотах осталось более шестидесяти убитых и тяжелораненых. Однако и противник понес не меньшие потери.

ПОСЛЕДНЯЯ дорога между Шалговарами и Барановой горой казалась для партизан непреодолимой. На участке в семь километров финны сосредоточили восемь егерских рот, кавалерийский эскадрон, два дивизионных разведотряда. К вечеру 16 августа партизаны вновь оказались на двух небольших высотках в шести-семи километрах от нейтральной полосы. До полуночи изможденные и отчаявшиеся люди лежали в обороне под минометным огнем. Казалось, нет спасения.

И все же выход нашелся. Комиссар Н. Аристов, несколько дней назад взявший на себя командование бригадой, посоветовался с командирами отрядов, со сплавщиками, знающими здешние места, и принял дерзкое решение – прорываться не на восток, а на запад, выйти к баракам в самой узкой части Елмозера и на плотах осуществить переправу на восточный берег.

Переправа на плотах через Елмозеро, проходившая под огнем противника, а затем форсирование топкого двухкилометрового болота стали для партизан последним смертельным испытанием в этом героическом и трагическом походе.

Ранним утром 25 августа 1942 года вчетверо поредевшая цепочка усталых, измотанных партизан вышла к реке Сегежа возле пос. Услаг. Позади остались 57 дней немилосердных страданий, пятьсот километров узких и длинных таежных троп, 26 смертельных схваток с противником, беспрерывный голод, 6 прорывов через заслоны и окружения… И все это партизаны одолели, выдержали, а значит – победили! Было чему радоваться, чем гордиться!

Однако в душах партизан рядом с радостью и гордостью за совершенное жило чувство глубокой, не проходящей с годами горечи. За линию фронта уходило 597 человек, а назад вернулось только 140. Более 450-ти навеки остались в боях, умерли от голода и ран, утонули на переправах, пропали без вести, кое-кто оказался в плену… Конечно свои потери (и весьма немалые!) понес и противник, но все же уже тогда невольно закрадывался вопрос: не были ли эти жертвы напрасными, принес ли бригадный рейд ту пользу, на которую был рассчитан?

Вопрос этот не для краткого категорического ответа. Не случайно он до сих пор дебатируется военными историками как с нашей, так и с финской стороны.

Да, бригада не выполнила ни одного из четырех пунктов конкретного боевого задания. Да, она понесла большие и не всегда оправданные потери. В особенности это относится к гибели 80-ти человек, которые из-за непродуманности и неналаженности снабжения скончалась от голода. А если прибавить сюда отряд «Мстители», трагически погибший из-за нескольких тюков с продовольствием, то цифра эта удвоится.

И все же бригада сделала, казалось бы, невозможное. В самый опасный и решающий период войны, когда немецко-фашистские войска стремительно рвались к Волге и Кавказу, когда на юге оборонительных боях полностью гибли полки и дивизии, она мужественно сражалась с десятикратно превосходящими силами противника на его территории, притянув к себе весь стратегический резерв финнов на Масельгском направлении,  в течение целого месяца. И то, что противнику не удалось добиться своей цели и уничтожить бригаду, что она во главе со штабом вышла в свой тыл, стало важнейшим психологическим фактором в дальнейшем ходе партизанской войны на севере.

196 участников рейда – и павших, и вернувшихся – были заслуженно награждены орденами и медалями.

ПЕЧАЛЬНЕЕ всего, что память о погибших партизанах на протяжении почти сорока лет оказалась никем не востребованной. Историки, публицисты, мемуаристы много писали о значении и героизме бригадного рейда, а останки павших в том походе продолжали лежать на высотах и в болотах вдоль партизанской тропы.

Лишь с 1980 года стараниями энтузиастов – водителя лесхоза Сергея Симоняна из Суккозера и инженера Тайсто Кайнулянена из Падан – начались поиски и перезахоронение погибших партизан. Десятки павших героев лесной войны, наконец, обрели покой в братских могилах. Но работа эта еще далека от завершения. На местах самых крупных боев поисковиками установлены памятные знаки. Вот уже восемь лет, как первое воскресенье августа стало в Паданах Днем памяти партизан, на который приезжают участники бригадного рейда, и родственники погибших, и поисковики из разных районов страны.

В нынешнем юбилейном году Дни памяти погибших партизан с одобрения Верховного Совета и правительства Карелии пройдут в Петрозаводске, Суккозере и Паданах.

Их осталось совсем немного, живых участников того похода, – лишь двадцать четыре человека. Не все по состоянию здоровья и из-за нынешних трудностей смогут собраться в эти дни.

Но колокол благодарной памяти о павших и не вернувшихся с Великой Отечественной войны звучит в душах не только ветеранов. В наше тревожное время он чутко отзывается в сердцах людей новых поколений, кому дороги прошлое нашей Родины, ее честь и достоинство.